Ольга Мальцева

Странно, что апелляционный и окружной суды не услышали обоснованных доводов арбитражного управляющего о пропуске заявителем срока исковой давности, неверно определив юридически значимый момент начала его течения. Во-первых, фактические обстоятельства дела, послужившие основанием для обращения одного из кредиторов в суд с жалобой на действия (бездействие) арбитражного управляющего, не могли быть не известны иным лицам, участвующим в деле о банкротстве. Во-вторых, факты подачи или неподачи подобного рода жалоб никак не влияют на течение срока исковой давности по заявлению о взыскании убытков с арбитражного управляющего, а негативные последствия несвоевременной подачи заинтересованным лицом такого заявления не могут быть переложены на арбитражного управляющего путем манипуляций с исчислением сроков.

Ранее СРО при проведении конкурса для отбора кандидатуры управляющего учитывала в большей степени его профессиональный опыт реализации конкретных процедур банкротства. Теперь же основополагающее значение имеет исключительно количество баллов управляющего, который, не имея соответствующего опыта, не всегда может объективно оценить свои возможности и степень сложности процедуры. На мой взгляд, снижение числа отказов от процедур обусловлено исключительно данным фактором.

Принятие противоположного судебного акта привело бы к очередному абсурдному расширительному толкованию п. 4 ст. 20.3 Закона о банкротстве, фактически вменив в обязанность арбитражным управляющим, в том числе, предугадывать грядущее изменение судебной практики. Для профессионального сообщества не секрет, что в спорах с участием ФНС арбитражный управляющий является наименее защищенным лицом. По этой причине судебный акт, уравнивающий управляющего и ФНС в возможности не нести ответственность за добросовестные действия, совершенные в период правовой неопределенности, является значимым для правоприменительной практики.