В данном случае материалы дела необходимых доказательств не содержат. Также интересен вывод суда округа, что повторное взыскание (в результате привлечения к СО) недопустимо, так как спорные правоотношения уже были урегулированы в рамках обособленных споров о признании сделок недействительными. В целом, постановление производит приятное правовое впечатление и будет использовано при рассмотрении схожих судебных кейсов.
Любопытным представляется то, что обстоятельства аффилированности указанных лиц подтверждаются вступившими в законную силу судебными актами, которые были проигнорированы нижестоящими судами. То же самое касается довода о необходимости субординировать требование кредитора Р.А. Березниченко, купившего на торгах ранее субординированное требование ООО «Тоталойл». В целом кассация обратила внимание на явные пробелы в оценке доказательств и приведенное постановление нельзя назвать практикообразующим или революционным.
В данном случае материалы дела необходимых доказательств не содержат. Также интересен вывод суда округа, что повторное взыскание (в результате привлечения к СО) недопустимо, так как спорные правоотношения уже были урегулированы в рамках обособленных споров о признании сделок недействительными. В целом, постановление производит приятное правовое впечатление и будет использовано при рассмотрении схожих судебных кейсов.
Любопытным представляется то, что обстоятельства аффилированности указанных лиц подтверждаются вступившими в законную силу судебными актами, которые были проигнорированы нижестоящими судами. То же самое касается довода о необходимости субординировать требование кредитора Р.А. Березниченко, купившего на торгах ранее субординированное требование ООО «Тоталойл». В целом кассация обратила внимание на явные пробелы в оценке доказательств и приведенное постановление нельзя назвать практикообразующим или революционным.
Во-первых, он затронул вопрос о критериях доказывания неравноценности встречного исполнения и на примере конкретного дела обратил внимание на, казалось бы, заезженный постулат о недопустимости отождествления неплатежеспособности с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору. В настоящем случае на момент совершения сторонами спорной сделки у покупателя не было основания предположить наличие признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества у должника-продавца. Более того, суд кассационной инстанции обратил внимание на то, что доходы должника в период заключения сделки были существенны, а задолженность перед кредиторами образовалась позднее. Во-вторых, суд округа разобрал casus с неотделимыми улучшениями, справедливо посчитав неверным вывод апелляции о признании нового строения неотделимым улучшением снесенного старого строения.
Сложно назвать постановление именно практикообразующим, но в нем, безусловно, есть разумное зерно, которое может быть полезно при рассмотрении схожих дел. Нам показалась интересной оценка судами допустимости заключения договора абонентского юридического обслуживания в преддверии банкротства. Фактически, суды прямо допустили возможность заключения в период подозрительности абонентского договора независимо от того, было ли затребовано абонентом соответствующее исполнение от исполнителя с учетом того, что фактический объем услуг может как значительно превысить прогнозируемый объем работ (услуг), так и быть несущественным.
В данном конкретном казусе суд обратил пристальное внимание на обстоятельства участия должника при рассмотрении дела в суде первой инстанции, прямо указал на то, что никакого приемлемого обоснования невозможности представления и раскрытия доказательств в суд первой инстанции общество не привело. Полагаем, что данная практика заслуживает максимального поощрения и культивирования в судебной системе. Также любопытны сентенции суда кассационной инстанции при оценке допустимости обжалования определения директором, утратившим полномочия в силу п. 2 ст. 126 Закона о банкротстве с момента открытия конкурсного производства.
Само ознакомление с фабулой дела вызывает возмущение условиями полученного должником займа и наступившими последствиями: 12 тыс. руб. – основной долг, 590 тыс. руб. – проценты за пользование займов (исходя из 547,5% годовых), 978 тыс. руб. – штраф (3% от суммы займа за каждый день просрочки). При этом важна личность несостоятельного, заемщик – пенсионер, подрабатывающая уборщицей, умудрившаяся выплатить кредитору в исполнительном производстве уже 200 тыс. руб., с высоким уровнем платежной дисциплины, так как ранее брала уже подобные займы и погашала их в установленные сроки. По сути, ВС РФ своим определением пресек дальнейшее чрезмерное, ростовщическое обогащение кредитора ИП Новиковой Ф.В., подробно изложив применительно к данному конкретному кейсу понимание подходов квалификации поведения должника как недобросовестного при предоставлении сведений кредитору. С предложенным ВС РФ подходом невозможно не согласиться.
Принятая ВС РФ к рассмотрению кассационная жалоба по делу № А40-19822/2019 достаточно интересна. Фактически с управляющего взысканы убытки за продажу несуществующего (ранее погашенного) долга, и суды трех инстанций пришли к выводу о доказанности факта причинения ООО "ОВЛ-метод" убытков, вины управляющего и наличия причинно-следственной связи между действиями управляющего и наступившими последствиями. Однако суды не учли, что отчужденное право требования перешло в разряд несуществующих вследствие исполнения обязательства должником, а не из-за действий управляющего. Полагаем, что данный довод является как минимум заслуживающим внимания. Также считаем, что заслуживает внимания цена приобретения требования — 20 015 рублей, которая существенно меньше суммы приобретаемого требования. В этих условиях считаем, что требование ООО "ОВЛ-метод" имеет признаки злоупотребления правом. Убеждены, что судебные акты судов нижестоящих инстанций будут отменены ВС РФ и дело будет направлено на новое рассмотрение.
Во-первых, суд кассационной инстанции отмел очевидно несостоятельный довод о подтверждении фактов поставки товаров должнику записями в книге продаж поставщика, прямо указав, что данный вид документа не является первичным, а поставка подтверждается счетами-фактурами и УПД. Во-вторых, суд округа обратил внимание на критерии достаточности доказательств и на повышенные стандарты доказывания (опровержения обоснованных сомнений кредиторов, конкурсного управляющего) в делах об оспаривании сделок должника. В данном конкретном кейсе сложилось представление о полностью перевернутом подходе к вопросу доказывания и переложенном бремени доказывания на кредиторов и управляющего.
Комментируемое постановление АС Московского округа вряд ли можно назвать практико-образующим или существенно влияющим на правовые подходы к институту оспаривания сделок должника, поскольку похожие ситуации разрешались судами (в т.ч. ВС РФ) неоднократно и правовые взгляды на проблему, безусловно, выработаны. Однако, с точки зрения описания выводов по делу, постановление достаточно интересно. Суд округа обратил повышенное внимание на описание обстоятельств, положенных в обоснование выводов о недействительности сделки по формированию фиктивной задолженности ООО СК Мегаполис. Суд перечислил и заострил внимание на обстоятельствах заключения спорной сделки, указал на доказательства, собранные в ходе уголовных дел, связанных с заключением спорной сделки, подробно разобрал условия исполнения сделки и проведения платежей по ней. В целом, постановление можно считать образцовым, в части обширного обоснования правовых выводов суда и юридической техники изложения судебного акта.
С первого взгляда, очевидна предсказуемость дела и правота заявителя жалобы. Вместе с тем, суды трех инстанций не сумели разобраться в деле и проигнорировали справедливые доводы заявителя. В целом, определение ВС РФ №305-ЭС24-5097 сложно назвать практикообразующим или революционным. Подход к вопросам пропуска срока на предъявление исполнительного листа сложился в судебной системе достаточно давно. В этом ключе, следует обратить внимание на Обзор судебной практики ВС РФ № 3 (2019), утв. Президиумом ВС РФ 27.11.2019 года, а также на постановление Конституционного суда РФ № 7-П от 10.03.2016 года. Именно в связи с проработанностью проблемы в судебной практике в целом, и в судебных актах высших судов РФ, в частности, и связано удивление допущенным ошибкам судами нижестоящих инстанций. Так, сентенции судов о том, что «при решении вопроса о процессуальном правопреемстве само по себе неотражение соответствующих выводов в судебном акте не свидетельствует о том, что судом вопрос о восстановлении пропущенного срока не исследовался» вызывают удивление, поскольку не просто попирают любые стандарты доказывания, но и в принципе не требуют какой-либо оценки в тексте судебного акта.
В целом, в постановлении достаточно подробно описаны основания и обоснование применения годичного срока исковой давности по указанной категории дел в связи с действующей редакцией закона о банкротстве на момент совершения неправомерных действий, приведших к банкротству должника. Заслуживает внимания позиция АС Волго-Вятского округа относительно выводов нижестоящих судов о возможности применения по аналогии к спорным правоотношениям ФЗ № 100 от 07.05.2013 года «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей ГК РФ» с тезисом о возможности применения положений закона № 488-ФЗ о трехгодичном сроке исковой давности, поскольку годичный срок давности на момент вступления в силу названной редакции закона не истек. Судом округа обращено внимание на то, что указанный ФЗ № 100-ФЗ регламентирует сроки исковой давности и порядок их исчисления при оспаривании сделок и подход нижестоящих судов не применим к спорам о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности. Кроме того, сконцентрировано внимание на том что применение указанного закона по аналогии не должно создавать для стороны более неблагоприятных последствий в виде увеличения срока исковой давности. Полагаю, что в указанной части постановление АС Волго-Вятского округа будет интересно не только своим утилитарным значением, но и примет достаточно широкое применение в судебной практике округа.
Данный казус интересен конкуренцией двух процессов в отношении имущества должника. Однако убежден, что с точки зрения формирования конкурсной массы должника уголовный процесс и совершаемые в его рамках процессуальные действия (в т.ч. аресты имущества) не имеют никакого правового значения. Конкурсный процесс имеет абсолютный правовой приоритет и потерпевший вправе заявить свои требования о включении в реестр требований кредиторов, а арестованное им в уголовном процессе имущество не может быть исключено из конкурсной массы. В целом, АС Волго-Вятского округа и отразил данную позицию. При этом указанный пункт рекомендаций носит важнейшее значение для обоснования правовой позиции сторонами при взаимоотношениях с правоохранительными органам.
То есть именно данное обстоятельство как мотив отмены определения 9ААС носит неоднозначный характер. В части же необходимости проверки экономических мотивов замены кредитора вполне согласен с позицией округа и считаю, что она соответствует многочисленной сложившейся судебной практике.
Комментируемое определение ВС нельзя назвать практикообразующим, оно все же больше про допущенные процессуальные нарушения и корректирующую роль ВС РФ. В целом определение твердо стоит на ранее высказанных позициях по вопросу взыскания убытков с участников должника после установления недостаточности средств для финансирования процедур банкротства должника при наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности. В этой связи следует упомянуть и постановление Пленума ВС РФ № 53 от 21.12.2017 года, и Обзор судебной практики за 2022 год от 26.04.2023 года. Удивительно, что при довольно обширно сложившейся судебной практике по данной категории споров судами были допущены весьма внушительные ошибки. Так же справедливо ВС РФ обратил внимание на явные процессуальные нарушения по делу, в том числе уклонение суда от способствования заявителю в собирании доказательств. Такой подход ВС РФ к распределению бремени доказывания может быть полезен в иных, схожих судебных спорах.
В целом, определение не носит какого-то революционного значения для судебной практики, поскольку в нем ВС РФ стоит на ранее выработанных позициях, изложенных как в ст. 45 закона об ООО, так и постановлениях Пленума ВС РФ № 25 от 23.06.2015 года и № 62 от 30.07.2013 года. Примечательно, что ВС РФ обратил внимание на процессуальные аспекты этого дела, такие как, например, принятие новых доказательств на этапе апелляционного рассмотрения дела без обоснования заявителем уважительности причин их не приобщения на стадии рассмотрения дела в суде первой инстанции. Аналогично, подтвержден подход ВС РФ к исчислению сроков исковой давности по оспариванию сделок с заинтересованностью. Отметим также, достаточно верный с фактической точки зрения стиль оценки действий суда апелляционной инстанции. Так, ВС РФ прямо указывает, что «аргументы апелляции сводятся к оправданию невозможности взыскания убытков с директора его же собственным правонарушением, связанным с совершением сделки» или обращает внимание на тот факт, что соглашаясь с доводами апеллянта, суд апелляционной инстанции «даже не сослался на доказательства». Обычно такие оценки редко даются ВС РФ и, убеждены, в данном случае это связано с вопиющим характером нарушений при рассмотрении дела суде апелляционной инстанции.
Безусловно, что данное определение является продолжением выбранного подхода к определению очередности удовлетворения требований уполномоченного органа об уплате обязательных платежей при продаже и сдаче в аренду залогового имущества (объектов недвижимости), занятому Конституционным судом РФ в постановлении № 28-п от 31.05.2023 года, а также ВС РФ в определении от 03.06.2024 года № 305-ЭС23-19921. Мысль о том, что для цели отнесения налоговой задолженности по восстановленному НДС к реестровой или текущей следует руководствоваться периодом, в которой совершена облагаемая налогом хозяйственная операция, ставшая основанием для формирования налоговой базы для осуществления налогового вычета, кажется нам не только справедливой по отношению к иным кредиторам, но и утилитарно верной с правовой точки зрения. Полагаю, что указанное определение ВС РФ будет носит важное практико-образующее значение. Особенно, с учетом высказанной ВС РФ особенной позиции в отношении права налогового органа требовать в исключительных случаях изменения очередности удовлетворения требований кредиторов при доказанности случаев злоупотребления должником правом в виде инициации процедур банкротства с целью получения необоснованной налоговой выгоды.
ВС не часто радует юридическое сообщество рассмотрением таких казусов. Вместе с тем, интересны два основных довода заявителя жалобы. Первый — соглашением о предоставлении опциона на покупку долей в ООО «Винный дом Фотисаль» не предусмотрена ответственность сторон в виде уменьшения покупной цены доли в уставном капитале, применена к правоотношениям ст. 475 ГК РФ, не подлежащая применения, а единственным возможным действием ООО «Главкрымвино» мог стать отказ от договора в связи с нарушением данных заверений. Второй — суды пренебрегли принципом пропорциональности, уменьшая покупную долю в уставном капитале, убытки должны быть распределены пропорционально долям каждого участника ООО «Винный дом Фотисаль». И если относительно первого довода можно спорить, поскольку действительно заявителем жалобы допущено злоупотребление правом, то второй довод достаточно сильно аргументирован и заслуживает внимания ВС РФ. Судебные акты нижестоящих инстанций будут отменены, а дело будет направлено на новое рассмотрение. Уверен, что спор однозначно является практикообразующим и будет освещен как важное, прецедентное дело в корпоративной практике по итогам 2024 года.
Данное определение ВС РФ всего лишь отражает вдумчивый подход ВС к рассмотрению кассационных жалоб по делам о банкротстве. Судом верно отмечена очевидная недоработка судов нижестоящих инстанций по установлению фактических обстоятельств дела. При разрешении вопроса об очередности требований кредитора не были установлены периоды оказания услуг по техническому подключению. При этом в отсутствие данных фактов был сделан вывод о текущем характере требований кредитора. Полагаю, что ВС РФ верно направил дело на новое рассмотрение в 9ААС. При этом само дело не носит никакого практикообразующего характера и не вносит каких-либо новых подходов к вопросам определения очередности удовлетворения требований кредиторов.
ВС РФ верно обратил внимание на допущенную ошибку в определении даты начала течения срока исковой давности нижестоящими судами. В совокупности с расширительным комментарием ВС РФ о том, что ранее им уже указанный правовой подход неоднократно высказывался (определения СКЭС Верховного суда от 06.12.2022 № 305-ЭС22-19852, от 17.04.2023 № 305-ЭС22-25581 и от 31.01.2024 № 304-ЭС22-12819 (7,8)), следует прийти к однозначному выводу о том, что оспаривание сделок по предоставлению отступного не препятствует оспариванию сделок по выдаче кредитного финансирования, а стороны вправе использовать институт приостановления производства по делу. Аналогичные подходы ВС РФ уже высказывались как по большому спектру видов банкротных споров, так и по иным категориям дел, например, корпоративным спорам. Иное привело бы к искусственному продлению сроков исковой давности и ее отсчету не с момента когда сторона узнала о порочности сделки.
Комментируемое определение ВС РФ является практикообразующим. Верховный суд дал системное толкование нормы п. 1 ч. 4 ст. 77 закона «Об исполнительном производстве» в том ключе, что указанная норма не подлежит применению к случаям взыскания денежных средств должника, переведенных на счет невостребованных сумм. В определении логично указано на допущенные нижестоящими судами ошибки, в том числе и на то, что не были учтены фактические обстоятельства дела, а именно принятие обеспечительных мер в отношении части взыскиваемых денежных средств, отсутствие возражений банка против обращения взыскания. Убежден, что данное определение будет использоваться в качестве аргумента при рассмотрении аналогичных судебных дел.
К сожалению, нижестоящие суды достаточно часто видят мнимость (притворность) сделок там, где ее нет. В данном деле очевидно, что оснований для применения к сторонам положений статей 10 и 170 ГК РФ не имелось. Очевидно, что использование денежных средства, полученных в в рамках кредитных траншей, на в том числе погашение по кредитным договорам не является само по себе доказательством мнимости сделок. Также, ВС РФ верно отметил длительность аналогичных ранее сложившихся правоотношений (с 2010-2012 годах), в рамках которых должник также частично гасил задолженности по кредитным договорам за счет новых получаемых траншей. Верно ВС РФ отмечен и тот факт, что наличие аффилированности или взаимозависимости в рамках общей группы предприятий не является основанием для отказа в включении в реестр требований, а лишь влияет на очередность погашения соответствующего требования. В целом, определение ВС РФ вызывает позитивную оценку. Думается, что оно, хотя и не является практикообразующим, принципиально меняющим правовые подходы к схожим вопросам, но изложенный кейс может быть использован при рассмотрении аналогичных споров.
К сожалению, ВС РФ в очередной раз вынужден высказываться по вопросам применения моратория на банкротство, регулируемого ст. 9.1 закона о банкротстве. В этот раз у нижестоящих судов вызвало странное затруднение установление характера обязательств (текущие/подмораторные) по уплате неустойки. Хотя ранее уже неоднократно этот вопрос обсуждался в судебной практике как судов округа, так и в практике ВС РФ. Полагаю, что очевидные процессуальные ошибки судов нижестоящих инстанций необоснованно увеличивают нагрузку на ВС РФ, вынужденного их исправлять. В целом, само комментируемое определение Экономколлегии не является само по себе формирующим новую судебную практику, а, напротив, подтверждает ранее сложившиеся подходы к разрешению аналогичных споров.
Во-первых, при принятии кассационной жалобы к производству ВС применена конструкция части 8 статьи 291.6 АПК РФ, фактически означающая несогласие, полемику в суде по вопросу отказа в принятии к производству кассационной жалобы. Это уже само по себе любопытное и достаточно редко встречающееся процессуальное действие в практике суда. Во-вторых, ключевой вопрос дела о применимости сроков исковой давности к мнимым сделкам, заключенным должником значительно раньше возникновения признаков его банкротства при наличии возникших в последующем уголовных приговоров, порочащих должника. Доводы, приведенные должником в кассационной жалобе, по своей аргументированности заслуживают внимания. Фактически рассматривается вопрос о возможности в рамках дела о банкротстве пересмотреть и оспорить всю хозяйственную деятельность должника, хотя бы она осуществлялась более 10 лет назад до возникновения признаков банкротства. Полагаю, что в таком разрезе оспаривание сделок похоже на чрезвычайный и непредсказуемый инструмент, попирающий все основы стабильности гражданского оборота.
Спор, очевидно, лежит в экзистенциальной плоскости определения предназначения процедур банкротства, между сторонниками максимального удовлетворения интересов кредиторов и сторонниками обеспечения социальной защиты интересов должника и членов его семьи. Полагаю, ВС РФ, согласившись с судом первой инстанции в выводе о допустимости исключения из конкурсной массы должника транспортного средства, необходимого для нужд многодетной семьи, допустил расширительное толкование норм ст. 446 ГПК РФ и п. 3 ст. 213.25 закона о банкротстве. Убежден, что любое расширительное толкование, имеющее неоднозначный, оценочный характер, есть зло для закона и судебной практики. В конкретном случае проявление некого «суда жалости» приведет к возникновению аналогичных судебных споров и действительно ущемит интересы кредиторов не только в конкретном деле, но и приведет к неоднократным случаям дискриминации интересов кредиторов в иных спорах.
ВС РФ справедливо и логично обосновал невозможность применения общего правила об индексации задолженности к экстраординарной процедуре банкротства должника. Нижестоящими судами не было учтено, что финансовые санкции и индексация в процедурах, применяемых в деле о банкротстве, заменяются исключительно мораторными процентами, которые начисляются на сумму основного долга и фактически компенсируют кредитору инфляционные потери в период процедур банкротства до проведения с ним расчетов. Иное привело бы к образованию на стороне отдельного реестрового кредитора необоснованных преимуществ перед прочими кредиторами. Кроме того, ВС РФ, рассматривая конкретный casus индексация задолженности, отметил ранее неоднократно повторяемую позицию — мировое соглашение, по сути, новая сделка, которая пересматривает, по общему правилу, ответственность должника и периоды, за которые такая ответственность наступает. В данном судебном споре инвестор и банкрот заключили мировое соглашение, которым были изменены сроки возврата задолженности. Соответственно, ВС РФ логично отметил невозможность индексации задолженности за период, предшествующий заключению мирового соглашения.
Полагаю, что данный спор носит частный характер и обусловлен конкретными особенностями данного судебного спора. Так, ВС РФ обратил внимание на такие обстоятельства дела как отсутствие действий со стороны должника по исполнению мирового соглашения, а также на то, что стороны фактически во внесудебном порядке изменили способ и порядок исполнения определения об утверждении мирового соглашения. Считаю, что само направление размышлений о возможности установления астрента за неисполнение мирового соглашения носит положительный характер, поскольку на текущее время, зачастую, заключение мировых соглашений производилось исключительно для цели оттягивания времени исполнения обязательств должником.
Определение имеет дополнительную ценность именно за счет того, что ВС РФ перечислил ранее принятые им судебные акты по указанной проблематике и повторно, достаточно подробно и детально изложил подходы суда высшей инстанции к вопросу сальдирования задолженности. ВС РФ попытался, причем весьма удачно, дать определение понятию «сальдирование» в разрезе разрешения банкротного спора. Именно такого рода правовую работу Верховного суда хотелось бы видеть чаще. Убежден, что данное определение ВС окажет свое благоприятное влияние на судебную практику и мы еще не раз будем цитировать его в судебных спорах.
Фактически перед нижестоящими судами стоял вопрос о том, вправе ли управляющий, участвующий в качестве взыскателя в совершении исполнительных действий по изъятию конкретного, определенного имущества, совершать дополнительные действия по описи и оценке иного обнаруженного у должника имущества. Очевидно, что управляющий вышел бы за пределы своих полномочий и полномочий пристава-исполнителя, участвующего в изъятии имущества, если бы предпринял действия по изъятию иного имущества. Выводы судов апелляционной и кассационной инстанций привели бы к признанию на стороне управляющего архиполномочий, мега-функции на выявление имущества, доступ в помещение должника (в том числе, с учетом уголовно-правовых ограничений), установление принадлежности иного имущества именно должнику. ВС РФ благоразумно устранил такой риск.
Так, не ясно, в связи с какими обстоятельствами суд кассационной инстанции сделал вывод о том, что факт обременения имущества правом залогодержателя является фактом, снижающим рыночную стоимость объекта недвижимости. Как следует из определения ВС, в рамках дела проводилась судебная оценочная экспертиза, которой была установлена стоимость имущества, существенно превышающая цену отчуждения. Полагаю, что влияние коррелирующих факторов, таких как залог имущества, поправка на торг и т.п., относится к компетенции экспертов, обладающих специальными познаниями. Кроме того, убежден, что приведенные заявителем кассационной жалобы в ВС доводы относительно неоднократного установления существенно большей цены имущества должны быть оценены Верховным судом. Полагаю, что ВС отменит постановление суда округа и оставит в силе судебные акты первой и апелляционной инстанций.
Ст. 20.6 закона о банкротстве уже дважды находится под пристальным вниманием ВС РФ. Так, буквально весной 2023 года был рассмотрен нашумевший спор о процентном вознаграждении КУ в деле о банкротстве Волжского терминала (см. статью ВС отменил вознаграждение АУ в 518,4 млн и обязал оценить объем работы управляющего). Теперь же, наоборот, суды при применении ст. 20.6 закона о банкротстве прямо учли усилия КУ по реализации имущества, ординарный характер реализации имущества, влияние действий КУ на достижение целей конкурсного производства. Однако тексты судебных актов не содержат подробной аргументации. Думаю, что ВС РФ постарается конкретизировать в определении предмет доказывания и критерии оценки деятельности КУ для того, чтобы избежать в дальнейшем огульных отказов в удовлетворении процентных требований вознаграждения. Полагаю, что дело будет направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Уже неоднократно Верховный суд высказывался по вопросам начисления неустойки при оспаривании сделок должника по признакам предпочтительности. В данном конкретном casus суды неверно оценили фактические обстоятельства дела и проигнорировали выводы, сделанные при рассмотрении первоначального заявления о признании сделки недействительной. В то время, как в судебном акте АС Краснодарского края от 21.11.2021 года прямо указано, что в момент получения денег от должника «Усть-Лабинское ДРСУ» не обладало и не должно было обладать сведениями о признаках несостоятельности должника. Попытка же установить факт осведомленности с момента введения в отношении должника процедуры наблюдения и вовсе носит дискриминационный характер и приводит к возложению на заинтересованное лицо необоснованного бремени мониторинга и контроля процедур банкротства должника, с которым у такого лица правоотношения завершены. Полагаю, что определение ВС № 308-ЭС20-8515 (9) стоит положить в копилку позитивных для судебной практики судебных актов.
Примечательно, что комментируемое определение судьи ВС не содержит какой-либо постановки проблемы. Судья Е.Н. Золотова просто передала дело на рассмотрение, не описав, почему это дело требует внимания ВС. Вместе с тем, дело действительно заслуживает внимания. Нижестоящие суды трех инстанций отказались признать недействительными решения единственного участника (тождественного в обоих обществах) Романа Фияксель в ООО «Оптима» и ООО «Лига-НН», которые, по сути, направлены на завуалированное отчуждение активов должника.
Во-первых, чисто процессуальным. На заявителя жалобы последовательно суды апелляционной и кассационной инстанций возложили негативные последствия за действия (бездействие), которые АО «Оксид» не совершало. Так, заявитель, соблюдая требования абз. 3 п. 3 ст. 149 закона о банкротстве, подал апелляционную жалобу еще 11.08.2022 года. В ЕГРЮЛ внесена запись о ликвидации должника 09.09.2022 года. В то же время, апелляционная жалоба АО «Оксид» поступила в апелляционный суд только 16.09.2022 года (то есть спустя 1 месяц и 5 дней после ее предъявления заявителем в суд первой инстанции). Фактически ситуация, при которой в отношении должника была внесена соответствующая запись в ЕГРЮЛ, возникла из-за длительного «пробега» дела между судебными инстанциями, на который заявитель не мог повлиять. Хотя именно на него возлагаются возникшие в связи с этим промедлением негативные последствия.
Фактически, ранее сложилось положение, что электроэнергетики в случае банкротства социально значимого предприятия вынуждены были продолжать поставку электрической энергии, при этом не получая никакую оплату ее стоимости. Комплекс норм в законодательстве об электроэнергетике, на которые ссылались суд апелляционной и кассационной инстанции, предусматривающие обязанность гарантирующего поставщика осуществлять поставку электроэнергии и невозможность самостоятельно ограничить поставку - не является панацей и явно противоречит экономическому существу отношений. В данном случае ВС РФ фактически указал судам на необходимость исследовать доказательства заявителя о наличии оснований для изменений порядка удовлетворения текущей очередности. Убежден, что данное определение можно охарактеризовать как правовой прорыв и, в любом случае, оно приведет к отрегулированности баланса интересов сторон.
В этот раз ошибка судов была связана с неприменением действовавших ранее положений статьи 61 закона об ипотеке. Оставляя в силе Определение АС МО о прекращении дела о банкротстве, ВС верно отметил, что согласно представленному финансовым управляющим отчету, реестр требований кредиторов полностью погашен, сведения о наличии у должника просроченных обязательств перед иными кредиторами в материалах дела отсутствуют, суд первой инстанции обоснованно удовлетворил заявленное финансовым управляющим ходатайство и прекратил производство по делу о банкротстве должника. При этом, убежден, что данное определение ВС РФ не носит революционного характера и лишь отразило правовую позицию ВС РФ применительно к конкретному судебному кейсу.
Указанные отмененные судебные акты фактически защитили ФНС России от возможности взыскания с нее представительских расходов, понесенных управляющим в связи с взысканием вознаграждения управляющего в судебном порядке с ФНС. Выбранный подход судами второй и кассационной инстанций становился препятствием к такому взысканию, поскольку, как полагали суды, сумма расходов управляющего была установлена при рассмотрении заявления о взыскании вознаграждения и управляющий, соответственно, не мог в последующем взыскать «расходы за расходы». Примечательно, что в порыве защиты интересов ФНС, суд апелляционной инстанции дал самостоятельную квалификацию требованиям управляющего, поскольку налоговый орган в апелляционной жалобе просил лишь снизить сумму понесенных расходов управляющим в связи с их чрезмерностью и недоказанностью фактов их несения и не заявлял о неправомерности подачи управляющим заявления о взыскании расходов.
В Определении № 305-ЭС23-1845 суд коснулся вопроса правомерности применения мораторных норм к случаям начисления неустойки за ненадлежащее исполнение неденежного обязательства. Отменяя постановление суда кассационной инстанции, ВС последовательно отстаивает принцип сплошного генерального моратория. Справедливо обращено внимание на то, что положения абз. 10 п. 1 ст. 63 закона о банкротстве носят генеральный характер и применяются ко всем реестровым имущественным требованиям кредитора (в том числе, с учетом трансформации не имеющих денежное выражение имущественных требований в денежные требования). Убежден, что позиция ВС РФ носит практикообразующий характер и будет учтена нижестоящими судами при рассмотрении аналогичных дел.
В этот раз ВС РФ справедливо устранил ошибку нижестоящих судов, связанную с неправомерным отказом в компенсации морального вреда лицу, которому были причинены страдания в результате утраты близкого человека (с учетом того, что ребенок родился уже после смерти родителя). Поразительно, но суды апелляционной и кассационной инстанций решили, что несовершеннолетний ребенок, родившийся после гибели отца, не имеет права на компенсацию, так как не мог претерпеть страдания, поскольку родился уже после его гибели, не воспитывался отцом и не имел к нему психологической привязанности. Суды не учли того факта, что ребенок в результате гибели родителя был лишен возможности на его воспитание погибшим родителем. Фактически, если бы ВС РФ не рассмотрел указанный спор, начала бы складываться негативная судебная практика отказов в удовлетворении подобных требований о компенсации морального вреда.
Подход ВС РФ к оспариваемому договору займа как притворной сделке, прикрывающей возмещение вреда, причиненного обществу директором Фокиным, считаю обоснованным и верным. Данное Определение ВС РФ должно позитивно повлиять на складывающуюся судебную практику, поскольку очевидна недопустимость получения директором (причинившем вред и явно его компенсирующим) необоснованных преимуществ в виде возможности включения в реестр требований сумм, выплаченных фактически в счет возмещение вреда. Полагаю, что Определение ВС окажет позитивное воздействие на рассмотрение иных подобных дел.
Только суды нижестоящих инстанций надлежащим образом выполнили свою функцию, установили факт незаконных действий органов ФССП, также как и очевидный факт возникновения у должника убытков в результате совершения этих самых незаконных действий, как сразу же ВС РФ одернул такой, очевидно, бесхозяйственный подход по отношению к государственным бюджетным средствам. По сути, в очередной раз ставя максимально неэффективную систему ФССП под защиту правового зонтика ВС РФ.
Ранее суды не придавали юридического значения вопросу о наличии действительного встречного предоставления со стороны конкурсного управляющего в виде предпринятых им позитивных действий, приведших к формированию конкурсной массы и расчету с кредиторами. Полагаю, что отмененные судебные акты нижестоящих инстанций в рамках указанного дела являются яркой иллюстрацией такого подхода. Теперь ВС РФ абсолютно верно ввел критерий оценки личного вклада управляющего в результат управления должником (пополнения конкурсной массы, удовлетворение требований кредиторов). ВС РФ отметил в данном конкретном случае наличие столкновения интересов кредиторов и конкурсного управляющего ввиду недостаточности имущества должника для уплаты процентного вознаграждения управляющему и погашения требований кредиторов. Самое главное, Верховный суд обратил внимание на основополагающий, фундаментальный принцип встречного исполнения обязанностей сторонами.
Интерес представляют два аспекта. Во-первых, вправе ли покупатель имущества у должника в последующем заключить договор аренды земельного участка, на котором расположены приобретенные объекты недвижимости, на тех же условиях, что были у должника? Во-вторых, не менее интересно – вправе ли такой покупатель – сетевая компания – рассчитывать на получение преференций ставки арендной платы при заключении договора аренды земли с органом МСУ? И является ли использование земельного участка в иных целях, помимо целей передачи электрической энергии, основанием для отказа в применении льготной ставки арендной платы?
Ранее суды не придавали юридического значения вопросу о наличии действительного встречного предоставления со стороны конкурсного управляющего в виде предпринятых им позитивных действий, приведших к формированию конкурсной массы и расчету с кредиторами. Полагаю, что отмененные судебные акты нижестоящих инстанций в рамках указанного дела являются яркой иллюстрацией такого подхода. Теперь ВС РФ абсолютно верно ввел критерий оценки личного вклада управляющего в результат управления должником (пополнения конкурсной массы, удовлетворение требований кредиторов). ВС РФ отметил в данном конкретном случае наличие столкновения интересов кредиторов и конкурсного управляющего ввиду недостаточности имущества должника для уплаты процентного вознаграждения управляющему и погашения требований кредиторов. Самое главное – Верховный суд обратил внимание на основополагающий, фундаментальный принцип встречного исполнения обязанностей сторонами.
Однако периодически встречаются ситуации, когда нижестоящие суды неверно применяют мораторий либо «забывают» его применить. В данном случае ВС РФ, скорее всего, будет устранять допущенные нарушения по частному делу без какой-либо перспективы формирования новой прорывной судебной практики.
Согласен с подходом ВС РФ, а также судов первой и апелляционной инстанций, которые встали на позицию необходимости применения последствий недействительности сделки в виде возврата всего полученного по ней. Очевидно, что безосновательное перечисление денежных средств должником в пользу аффилированного юридического лица подпадает под действие специальных основания недействительности, предусмотренных ст. 61.2 закона о банкротстве. Применение указанной нормы связано, в том числе, с причинением вреда имущественным интересам кредиторов должника. Соответственно, безосновательное перечисление должником денежных средств причинило очевидный вред интересам кредиторов.
Так, судами не учтено, что ОАО «Фирма «Медполимер» голосовала за утверждение мирового соглашения в деле о банкротстве должника по основному обязательству - ОАО «НПК Эском». При этом, в соответствии со ст. 2 закона о банкротстве мировое соглашение – это процедура в деле о банкротстве в целях прекращения производства по делу о банкротстве путем достижения соглашения между должником и кредиторами. Согласно ст. 150 закона о банкротстве, мировое соглашение принимается большинством голосов от общего числа голосов конкурсных кредиторов и уполномоченных органов в соответствии с реестром требований кредиторов и считается принятым при условии, если за него проголосовали все кредиторы по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника. То есть особенностью заключения мирового соглашения является его «комплексный» характер в интересах всех кредиторов, участвующих в деле, а не только отдельных лиц. Фирма «Медполимер» голосовала за заключение мирового соглашения (в том числе, и по основному долгу перед АО «Московский индустриальный банк», обеспеченному поручительством фирмы.
Фактически Определение ВС № 305-ЭС22-23174 от 21.03.2023 года носит практикообразующий характер с учетом прояснения Верховным судом случаев применения п. 13 Постановления Пленума ВАС РФ № 29. ВС РФ пояснил, что уведомление должника о необходимости погасить текущую задолженность, которое не является требованием к должнику, заявленным в порядке, установленном законом о банкротстве, не может считаться основанием для прерывания течения срока исковой давности (в отношении текущих платежей). Полагаю, что данное Определение ВС РФ носит исключительное значение для судебной практики по делам о банкротстве. Кроме того, ВС РФ указал на то, что нижестоящие суды не разрешили узкоприкладные (применительно к конкретному спору) вопросы об использовании арендуемых земельных участков организациями, оказывающими услуги по энергоснабжению МКД, а также о передаче АО «Дом.РФ» на торги права аренды в отношении части арендованных должником земельных участков.
Говоря о перспективах признания недействительным решения должника о принятии ООО «Скандия» в состав участников дочерней компании – ООО «Ичерский Южный», следует отметить следующее. Во-первых, ВС РФ может дать оценку выводу суда апелляционной инстанции о том, что лицензия на пользование недрами не является активом должника, не подлежит включению в конкурсную массу, следовательно, ее переоформление не влияет на права кредиторов. Между тем, полагаю, что в силу положений ст. 110 и 139 закона о банкротстве лицензия может быть реализована в составе предприятия (имущественного комплекса) должника. Аналогичные выводы ранее делались, к примеру, АС Восточно-Сибирского округа в Постановлении от 25.11.2019 г. по делу А58-5371/2015.
По сути, суд кассационной инстанции устранил очевидную ошибку нижестоящих судов, которые отказали КДЛ в доступе к апелляционному обжалованию судебного акта, прямо затрагивающего его интересы. Как верно отмечено кассационной инстанцией, судебным актом о прекращении производства по заявлению о пересмотре дела по новым (вновь открывшимся) обстоятельствам ущемлены права КДЛ Виноградова, поскольку судебный акт непосредственно повлиял на размер его субсидиарной ответственности. Принятие судом первой инстанции отказа конкурсного управляющего от заявления о пересмотре судебного акта об отказе в привлечении к субсидиарной ответственности КДЛ Шифрина привело к утрате возможности привлечения последнего к субсидиарной ответственности, за счет которого могли быть удовлетворены непогашенные требования кредиторов должника, что разделило бы субсидиарную ответственность между Виноградовым и Шифриным. Полагаю, что допущенная процессуальная ошибка был связана с прекращением производства по делу о банкротстве и желанием оперативно завершить дело.
Судом рассмотрен обычный гражданско-правовой спор, хотя и осложненный участием истца, в отношении которого применена процедура конкурсного производства. Следует отметить, к чести ВС РФ, в данном определении весьма глубоко расписаны основные ошибки, допущенные нижестоящими судами, а также прямо указано на распределение бремени доказывания между сторонами. Убежден, что при повторном рассмотрении указанного спора суды займут сторону ответчика.
Дело в том, что по смыслу п. 24 Постановления Пленума ВС РФ от 22.06.2012 г. № 35 право на обжалование (в том числе с восстановлением пропущенных процессуальных сроков) судебных актов, которыми нарушены интересы кредиторов, предоставлено, собственно, кредиторам в деле о банкротстве. В настоящем споре на п. 24 ссылается КДЛ. Наделено ли контролирующее лицо аналогичными права наравне с кредиторами? Из буквального прочтения – нет, не наделено. Ущемлены ли его интересы принятыми судебными актами по делу о признании незаконным ненормативно-правового акта уполномоченного органа? Влияют ли принятые судебные акты на разрешение вопроса о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности. Безусловно, влияют и ущемляют интересы КДЛ. Данные обстоятельства должны быть учтены при разрешении вопроса о праве КДЛ обжаловать судебные акты.
Казалось бы, в судебной практике сложился консенсус по вопросам применения норм о моратории на банкротство в части освобождения должника от уплаты кредиторам процентов и неустойки в период действия моратория. Однако третейским судом данное обстоятельство учтено не было. Суды нижестоящих инстанций также проигнорировали данное положение закона и не дали надлежащей судебной оценки доводам заявителя. Полагаю, что в части начисления неустойки в период действия моратория на банкротство решение третейского суда незаконно и противоречит публичному порядку РФ. Убежден, что ВС РФ придет к аналогичному выводу и отменит судебные акты нижестоящих судов в этой части.
Примечательно, что судебные акты обжаловала сторона, в пользу которой высказались суды нижестоящих инстанций. Связано это было с неверной квалификацией возникших правоотношений между банкротом, заявителем жалобы и третьим лицом (поставщиком – ООО «Атлант»). Спор свелся к определению – произошла ли замена стороны в обязательстве (как полагали нижестоящие суды) или оплата третьему лицу – ООО «Атлант» – производилась заявителем именно в рамках возникших правоотношений с должником (как полагал заявитель). Верховный суд квалифицировал такие платежи в качестве договора о покрытии и сделал вполне обоснованный вывод о том, что в результате ошибочных выводов судов нижестоящих инстанций общество «Пищевые ингредиенты», перечислявшее деньги по указанию общества «Мегастрой», осталось должником последнего по договору подряда, приобретя вопреки своей воле права кредитора общества «Мегастрой» по договору поставки. При этом, само Определение ВС РФ не носит практикообразующий характер, не изменяет подходы в судебной практики. По сути, ВС РФ устранил очевидную ошибку, допущенную судами нижестоящих инстанций.
Настоящий спор дополнительно осложнен еще и публичным характером заключаемого договора энергоснабжения. Кредитор не вправе отказаться от его заключения/либо расторгнуть его в связи с ненадлежащим исполнением должником обязательств по оплате. Фактически, заявитель по жалобе оказался в ситуации, при которой он обязан исполнять условия договора энергоснабжения в отсутствие встречного предоставления со стороны должника, при полном бездействии публичного собственника, который не принимает решений о ликвидации должника и не оплачивает возникшую за ним задолженность. Убежден, что в данном случае ВС РФ должен стать на сторону энергоснабжающей компании, отменить судебные акты апелляционной и кассационной инстанций, оставив в силе решение АС республики Башкортостан.
В данном деле судами нижестоящих инстанций оценивалась возможность финансирования процедур банкротства за счет реализации налоговым органом права на оспаривание сделки должника с его аффилированным участником и пополнения конкурсной массы в результате удовлетворения реституционных требований по спорной сделке. ВС РФ последовательно обращает внимание на то, что суды, не рассматривая по существу спор о признании сделки недействительной и не предрешая его, оценивают, насколько убедительны аргументы уполномоченного органа по поводу наличия у сделки признаков недействительности. В данном конкретном споре судами не была дана надлежащая оценка потенциалу возможности оспаривания сделки должника и удовлетворения реституционных требований, что и повлекло отмену судебных актов.
По сути, Верховный суд вынужден устранять ошибки нижестоящих судов (апелляционной и кассационной инстанций), допущенные при изучении фактических обстоятельств дела и неверной оценки представленных в дело доказательств. Полагаю, что в случае, если доводы заявителя найдут свое подтверждение и ВС РФ придет к выводу об отсутствии в деле доказательств, подтверждающих наличие у должника признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества на момент проведения спорных платежей, а также доказательств, подтверждающих мнимость сделки, дело будет направлено на рассмотрение в суд апелляционной инстанции. Отдельно отмечу, что в нижестоящих судах складывается порочная практика применения правовых конструкций, предложенных ст. 10, 170 ГК РФ с неверным распределением бремени доказывания на лиц, участвующих в деле. Сам факт обращения внимания ВС РФ на подобные споры вызывает сдержанный оптимизм.
Суды в разных регионах по разному подходили к разрешению этого вопроса. Верховный суд РФ в очередной раз обратил внимание на то, что обеспечительные меры (в рамках гражданского процесса) выступают не способом обеспечения исполнения обязательства, а являются особым механизмом, направленным на фактическую реализацию судебного решения о взыскании задолженности. Судом отмечено, что запрет на распоряжение имуществом не порождает таких залоговых свойств, которые позволяют кредитору получить приоритет при удовлетворении его требований в процедурах банкротства. Фактически, суд изложил свое видение статуса требований кредитора, получивших приоритет в результате принятия мер по обеспечению иска. Такой подход, безусловно, способствует установлению справедливости, так как кредиторы с одинаковыми требованиями уравнены в этих требованиях, независимо от того, удалось ли кому-либо из них получить обеспечительные меры по гражданскому иску.
Во-первых, Верховный суд устранил очевидную ошибку нижестоящих судов, связанную с неверным пониманием корпоративных и исполнительных правомочий директора корпорации. Судом верно оценено, что перечисление премиальных выплат директором в собственную пользу требует согласия (одобрения) вышестоящего органа управления общества (собрания участников). Во-вторых, Верховный суд поправил ошибку нижестоящих судов, связанную с неверной квалификацией спора и применением, соответственно, к нему не относимых норм права. Судом было отмечено, что спор о взыскании убытков с директора, возникших у Общества в результате незаконной выплаты премий в пользу исполнительного органа, относится к корпоративным спорам, а не к трудовым, и, соответственно, специальные нормы о сроках исковой давности, установленные в Трудовом кодексе РФ, не могут быть применены в корпоративном споре. В целом, закономерное, последовательное определение ВС РФ, которое, безусловно, играет значительное правовое значение для разрешения споров о выплатах заработных плат, надбавок и премий руководителям корпорации. Фактически, если бы ВС РФ поддержал позицию нижестоящих судов, стало бы возможным бесконтрольное начисление премиальных выплат в пользу единоличных исполнительных органов.
Верховным судом было в очередной раз обращено внимание судов на 2 важных аспекта. Во-первых, судам следовало обратить внимание на элементы доказывания по сделкам с заинтересованностью, заключенным в шестимесячный период подозрительности. Судом сделан акцент на том, что для квалификации платежа на предмет действительности необходимо установить, помимо оказания предпочтения кредитору, еще и факт извещенности кредитора о неплатежеспособности должника. Во-вторых, в продолжение правовой позиции, изложенной в Постановлении Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 г. № 63, ВС РФ акцентировал внимание судов на том ,что получение кредитором платежа в ходе исполнительного производства само по себе не означает, что кредитор должен был знать о неплатежеспособности должника.
В данном деле ключевым является вопрос о том, что суды нижестоящих инстанций не учли сформированную судебную практику ВС РФ, согласно которой действия, направленные на установление сальдо взаимных предоставлений, вытекающего из существа подрядных отношений и происходящего в силу встречного характера основных обязательств заказчика и подрядчика, не являются сделкой, которая может быть оспорена по правилам ст. 61.3 закона о банкротстве. В кассационной жалобе заявителем верно обращено внимание на то, что суд первой инстанции фактически не производил зачет в понимании ст. 61.3 закона о банкротстве, а лишь констатировал факт уменьшения причитающихся взыскателю денежных средств, соотнеся размеры встречных предоставлений путем выведения итоговой разницы (сальдо) в пользу одной из сторон. Полагаю, что ВС РФ удовлетворит жалобу и отменит судебные акты апелляционной и кассационной инстанций, продолжив линию на установление единообразия уже выработанных подходов судебной практики.
С одной стороны, при выводе имущества банкротом накануне банкротства, имущества у несостоятельного, достаточного для финансирования процедур банкротства, никогда не будет. С другой стороны, гипотетическая возможность оспорить некую сделку (комплекс сделок) и за счет возврата полученного по сделке пополнить конкурсную массу, не гарантирует фактическую возможность наступления таких фактов при ведении дела о банкротстве. Полагаю, что кредиторы, заинтересованные в банкротстве, должны нести риски, связанные с финансированием процедур банкротства, чего упорно пытается избежать налоговый орган. Разрешение данного аспекта судом крайне важно для судебной практики.
Во-первых, проблема соотношения понятий «сальдирование встречной задолженности» и «зачет однородных требований». Вообще история с зачетами в делах о банкротстве достаточно проблематичная, с учетом специальных положений закона о банкротстве. При этом картина усложняется при зачетах текущих сумм задолженности, поскольку эти действия производятся конкурсным управляющим должника с учетом его видения сложившейся текущей очередности. Во-вторых, процессуально интересна квалификация судами первой и апелляционной инстанций требования заявителя как требования об урегулировании разногласий между кредиторами, в то время как заявитель просил признать недействительной сделку с предпочтением. Соответственно, интересна оценка такого подхода Верховным судом. В-третьих, по вопросу зачета/сальдирования текущих платежей нет единообразной сложившейся судебной практики и в этой части ВС РФ может попробовать положить начало ее формированию в едином ключе.
Судами нижестоящих инстанций, в нарушение норм права, не учтено, что отказ финансовому управляющему имуществом должника в выдаче исполнительного листа препятствует реализации конечной цели оспаривания сделок – пополнению конкурсной массы и последующему погашению требований кредиторов. Фактически суды неправомерно возложили функцию принудительного исполнения судебного акта об оспаривании сделки (в части получения и предъявления исполнительного листа) на сторону, проявившую недобросовестность и заключившую спорную сделку. При этом ВС РФ при разрешении вопроса о возможном конфликте между группами кредиторов должника и его супруги (в отношении которой применена также процедура банкротства) ограничился частным случаем, указав, что конфликт групп кредиторов должника и его супруги исключается, поскольку большинством в обоих реестрах обладает банк, а спор о том, в рамках какого дела подлежит реализации отчужденное по оспоренной сделке имущество, выходит за рамки обособленного спора, рассмотренного ВС РФ. Однако проблема возможного конфликта групп кредиторов в аналогичных случаях при разнородности самих кредиторов не разрешена и требует отдельного внимания.
1. Компенсационные механизмы издержек при конкурсном процессе. В частности, в п. 1 новой статьи 24.6 предложено по ходатайству коллегии ВПК РФ «приостанавливать конкурсное производство», а в п. 2 этой же статьи предлагается конкурсному управляющему продолжать осуществлять иные права и обязанности, в том числе принимать меры, направленные на поиск, выявление и возврат имущества должника, находящегося у третьих лиц. Полагаем, что норма о приостановлении производства противоречит норме о продолжении поиска имущества должника. Также не предусмотрено, за чей счет будет происходить финансирование осуществления поиска имущества должника и его возврат. 2. Не обозначены основания для передачи имущества банкрота организациям, выполняющим ГОЗ. Такие организации должны быть кредиторами должника или достаточно просто статуса организации, выполняющей ГОЗ, без привязки к наличию правоотношений между ними? 3. Не предусмотрен компенсационный механизм выплат потери стоимости имущества (амортизационные отчисления) в результате его использования выполняющими ГОЗ предприятиями. 4. В законопроекте отсутствуют сроки приостановления производства по делу о банкротстве, указание на период действия мобилизации или военного времени нельзя назвать определенным. 5. Из законопроекта следует прямая обязанность по ходатайству коллегии ВПК передать имущество и приостановить процедуру банкротства, при этом отсутствует возможность отказать в удовлетворении требований коллегии, а также не предусмотрена возможность апелляционного обжалования судебного акта.
С учетом того, что сделка оспорена по нескольким основаниям – как по мотиву оказания кредитору предпочтения, так и в силу причинения вреда кредиторам, полагаю, что один только вывод об аффилированности не должен повлиять на судьбу судебного дела. В то же время, полагаю, что суды нижестоящих инстанций неправомерно установили факты аффилированности должника и банка. Договор залога доли участника должника признан недействительным, что не было учтено судами нижестоящих инстанций. Считаю, что коллегией по экономическим спорам ВС РФ будет обращено внимание на допущенную ошибку в определении аффилированности, как повлекшую для банка негативные правовые последствия в иных спорах. Однако, с учетом того, что такая ошибка не повлекла принятия неправосудных судебных актов, кассационная жалоба будет оставлена без изменения.
Полагаем, что требование о взыскании неустойки, как обеспеченное залогом имущества должника, должно учитываться отдельно в реестре требований кредиторов и погашаться после погашения основной суммы задолженности и причитающихся процентов за пользование денежными средствами по требованиям всех кредиторов третьей очереди, включая незалоговых. При этом, такое требование должно иметь залоговое преимущество перед удовлетворением необеспеченных требований других кредиторов по взысканию финансовых санкций. Собственно, на эту точку зрения и встал Верховный суд при разрешении коллизии п. 5. ст. 213.27 и п. 3 ст. 137 закона о банкротстве. Данный подход позволит избежать предоставления недобросовестным залоговым кредиторам возможности получить преимущественное удовлетворение за счет искусственно созданных санкций по неисполнению обязательств должником. Фактически, требования залогового кредитора о взыскании неустойки справедливо учитываются в очередности требований именно о взыскании санкций. Иное привело бы к тому, что требования залогового кредитора о взыскании санкций по договору удовлетворялись бы преимущественно перед требованиями прочих кредиторов по основным суммам задолженности.
С учетом перечисленного круга вопросов, которые требуют дополнительного судебного исследования, полагаем, что ВС РФ будет принято решение об отмене судебных актов нижестоящих инстанции и направлении дела на новое рассмотрение. Для судебной практики данный спор хотя и не будет являться практикообразующим, но, вместе с тем, важен с точки зрения последовательного формирования подходов ВС РФ к вопросу о взыскании убытков с конкурсных управляющих и защиты интересов миноритарных кредиторов.
3. Не предусмотрен компенсационный механизм выплат потери стоимости имущества (амортизационные отчисления) в результате его использования выполняющими ГОЗ предприятиями.
4. В законопроекте отсутствуют сроки приостановления производства по делу о банкротстве, указание на период действия мобилизации или военного времени нельзя назвать определенным.
5. Из законопроекта следует прямая обязанность по ходатайству коллегии ВПК передать имущество и приостановить процедуру банкротства, при этом отсутствует возможность отказать в удовлетворении требований коллегии, а также не предусмотрена возможность апелляционного обжалования судебного акта.