Джамиля Зуйкова

Наличие у юридического лица номинального руководителя, формально входящего в состав его органов, но не осуществлявшего фактическое управление, не является основанием для освобождения от ответственности фактического руководителя, оказывающего влияние на должника в отсутствие соответствующих формальных полномочий. По общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность солидарно: необходимой причиной банкротства, неподачи заявления о банкротстве выступают как бездействие номинального руководителя, уклонившегося от осуществления обязанности по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом, так и действия (бездействие) фактического руководителя, оказавшего непосредственное влияние на принимаемые управленческие решения, имущественную сферу должника.

Банкротство компании может развиваться по нескольким сценариям. Нельзя исключать вариант с «контролируемым» банкротством. Возможно, что компания начала заранее готовиться к своему банкротству и просудила задолженность относительно независимых лиц. Либо допустим стандартный вариант прокредиторского банкротства с несколькими крупными кредиторами, например банками или ФНС. Также вероятен вариант с восстановлением платежеспособности должника с помощью реабилитационных процедур, предоставлением отсрочки/рассрочки или заключением мирового соглашения.

По спорам о привлечении к субсидиарной ответственности суды придерживаются позиции, что «существует высокая вероятность того, что в дальнейшем КДЛ продолжат действовать недобросовестно и по этой причине после определения размера ответственности каждого из них без принятия испрашиваемых обеспечительных мер взыскание сумм возмещения вреда будет существенно затруднено, что причинит ущерб кредиторам банка» (определение ВС РФ от 16 января 2020 г. № 305-ЭС19-16954 по делу № А40-168999/2015). Основной целью принятия обеспечительных мер является укрепление гарантий реального исполнения решения. Однако сам по себе факт нахождения КДЛ на территории РФ не обеспечивает реального исполнения судебного акта. Обеспечительные меры в виде запрета на выезд могут быть замены на: внесение денежных средств на депозит суда; поручительство; банковскую гарантию. Сумма встречного обеспечения должна быть соразмерна имущественному требованию, в обеспечение которого оно предоставляется. Оценка соразмерности производится арбитражным судом в числе прочего с учетом соотносимости права и интереса, о защите которых просит заявитель, стоимости имущества, в отношении которого заявитель просит наложить арест (п. 47 постановления Пленума ВС РФ №15).

Таким образом, природа происхождения денежных средств (наличие/отсутствие материнского капитала), за счет которых было куплено имущество, не имеет правового значения для целей исключения из конкурсной массы, поскольку единственное жилье изначально не подлежит включению в конкурсную массу, ввиду чего привлечение к участию в деле дополнительных лиц в виде жены и дочери должника представляется излишнем. Более того, из материалов дела не следует, что у должника было в собственности иное жилое помещение. Хотя имеется указание, что он в указанном помещении не проживал, что, видимо, и породило определённые сомнения у нижестоящих судов.

Среди причин роста внесудебных банкротств можно выделить относительно «положительные» причины, связанные с упрощением процедуры внесудебного банкротства для граждан и распространением их осведомленности о таком механизме, так и «отрицательные» причины в виде высокой инфляции, высокой ставки по кредитам, роста курса валют и сложившейся экономической ситуации в стране.

В моей личной практике был один подобный случай (дело № А40-176255/2022). При полном возмещении вреда, причиненного имущественным правам кредиторов, в привлечении к субсидиарной ответственности судами должно быть отказано ввиду отсутствия оснований и дело о банкротстве должно быть прекращено. Согласно ст. 57 Закона о банкротстве арбитражный суд прекращает производство по делу о банкротстве в случае удовлетворения всех требований кредиторов, включенных в РТК, в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве. Согласно п. 11 постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» для прекращения производства по делу по данному основанию необходимо, чтобы требования кредиторов были погашены только в части, включенной в реестр; не требуется погашения процентов, предусмотренных п. 2 ст. 81, п. 2 ст. 95 и п. 2.1 ст. 126 Закона о банкротстве, и текущих платежей. Однако в судебной практике важное значение имеет погашение не только кредиторской задолженности, но и текущих требований должника. Хоть это и не является обязательным требованием, но суды крайне положительно смотрят на это.

Однако в рассматриваемом споре мнимость договора вызывала обоснованные сомнения. И в нарушении положений постановления Пленума ВС РФ № 40 нижестоящими судами не была дана оценка возможности лица совершить оплату по договору, не было подтверждено финансовое состояние кредитора. Также исходя их фабулы дела, должник и кредитор являются заинтересованными лицами, являются участниками инвестиционного проекта по строительству многоквартирного жилого дома на земельных участках. Для заинтересованных лиц установлен повышенный стандарт доказывания того, что требование такого лица не является компенсационным финансированием. Учитывая вероятность заявления в деле о банкротстве мнимых требований, суды выработали обширную практику по установлению реальности хозяйственных отношений и наличия разумных экономических мотивов совершения кредитором сделки.

В одном из таких дел (дело об изъятии активов АО «Макфа») я представляла интересы бизнеса и была свидетелем жесткой позиции судов о неприменении сроков исковой давности и допустимости изъятия имущества у 47 ответчиков по спору. В связи с чем каждая передача Верховному Суду РФ по такого рода искам является значимым событием для юридического сообщества. Настоящее дело относится к третьему виду исков - приватизационные иски. Его особенностью является наличие мирового соглашения, утвержденного в рамках процедуры банкротства завода, во исполнение которого и был передан земельный участок. Заявитель по спору правомерно разделяет преюдициальность судебного акта и его обязательность к исполнению. Вступление в законную силу итогового судебного акта влечет правовые последствия, общеобязательные для исполнения всеми органами государственной власти, юридическими и физическими лицами. Преюдициальность же не позволяет в другом деле с тем же субъектным составом оспаривать установленные судом фактические обстоятельства.

В предмет доказывания по данной презумпции входят следующие обстоятельства: 1) отнесение конкретного лица к лицам, на которых возложена обязанность по организации ведения или ведению бухгалтерского учета и хранению документов; 2) документально подтвержденный факт непередачи КДЛ бухгалтерской и иной первичной документации должника КУ в предусмотренные законом сроки; 3) обстоятельства, свидетельствующие о том, что отсутствие указанной документации препятствует дальнейшему производству по делу о банкротстве должника, в том числе, обстоятельства, затрудняющие формирование конкурсной массы; 4) причинно-следственная связь между действиями лица и наступлением негативных последствий (презюмируется); 5) вина в действиях КДЛ (презюмируется); 6) размер субсидиарной ответственности.

Верховный Суд РФ три раза высказывался по существу по спорам о субсидиарной ответственности после исключения налоговым органом. В двух делах бенефициары были привлечены к ответственности под лозунгом «закончил бизнес – убери за собой» (определение ВС РФ № 305-ЭС23-29091 от 26 апреля 2024 г. по делу № А40-165246/2022 и определение ВСРФ № 305-ЭС24-809 от 27 июня 2024 г. по делу № А41-76337/2021). В недавнем декабрьском деле ВС РФ встал на защиту интересов ответчика и отказал в привлечении к субсидиарной ответственности после исключения из ЕГРЮЛ ввиду пропуска срока исковой давности (определение ВС РФ от 19 декабря 2024 г. по делу № А70-5924/2023 (№ 304-ЭС24-19908)). В рассматриваемом деле нижестоящие суды переложили на заявителя чрезмерное бремя доказывания всех обстоятельств спора, более того, суды указали на то, что «Общество не представило документы, подтверждающие наличие у компании денежных средств или иных активов, за счет которых оно могло бы получить исполнение, в том числе в рамках процедур банкротства.

Отказ судов во взыскании убытков с добросовестных директоров является положительной тенденцией. К сожалению, сейчас распространены случаи, когда арбитражные управляющий поголовно взыскивают убытки за все совершенные сделки и/или пытаются оспорить сделки, взыскав деньги с более платежеспособного контрагента. В рассматриваемом споре судами установлено, что "должником предпринимались действия для урегулирования разногласий, возникших в рамках правоотношений, возникших из договора поставки № ВТК-042/17-1492, что, как обоснованно отметили суды, свидетельствует об отсутствии в действия генерального директора Шиянова Р. В. признаков противоправного поведения, в возникшей ситуации должник действовал добросовестно и разумно". Суды обоснованно указали, что ссылка конкурсного управляющего на пропуск срока исковой давности применительно к истребованию имущества из владения АО "Воентелеком" не может быть принята в качестве относимого и допустимого доказательства причинения Шияновым Р. В. убытков, поскольку конкурсным управляющим не исчерпаны способы защиты нарушенного права.