Руслан Губайдулин

На мой взгляд, основополагающим является довод арбитражного управляющего о распределении бремени доказывания. Да, имеется вступивший в законную силу судебный акт о признании действий (бездействия) управляющего незаконными, но его наличие не должно автоматически влечь перенос бремени доказывания. В спорах о взыскании убытков заявитель в любом случае должен доказать совокупность условий, в которую, помимо противоправности поведения ответчика, входят наличие и размер убытков, а также причинно-следственная связь между незаконными действиями ответчика и причиненными убытками. В связи с этим вывод суда округа о переносе бремени доказывания кажется необоснованным. Более того, крайне важным является вопрос о том, могла ли конкурсная масса получить удовлетворение, если бы заявления о признании сделок недействительными были бы признаны обоснованными. Так, в абз. 5 п. 32 постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. № 63 отмечается, что если исковая давность по требованию о признании сделки недействительной пропущена по вине арбитражного управляющего, то с него могут быть взысканы убытки, причиненные таким пропуском, в размере, определяемом судом с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности. Вместе с тем такие убытки могут быть взысканы только в случае, если имеются основания полагать, что, не будь пропущена исковая давность, существовала бы высокая вероятность удовлетворения требований о признании сделки недействительной (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Вс РФ от 14 июня 2022 г. № 302-ЭС21-29794 по делу № А33-8678/2016).

К сожалению, в судебном акте не получила своего развития позиция, что также надлежит компенсировать моральный вред. Арбитражный суд указал на отсутствие доказательств, подтверждающих причинение нравственных или физических страданий, а также негативного влияния на деловую репутацию. Хотя арбитражный управляющий приводил достаточно весомые доводы о том, что наличие жалоб напрямую влияет на выбор его кандидатуры при банкротстве должников, а также на отношение к нему со стороны контролирующих органов. Также можно добавить то, что наличие самой жалобы (рассмотренной или находящейся на рассмотрении) прямо влияет на стоимость страховки арбитражного управляющего. Кто и как будет компенсировать эти расходы арбитражных управляющих?

Несмотря на наличие в законе перечня имущества, на который распространяется исполнительский иммунитет, регулярно возникают диспуты, относить ли тот или иной объект к категории «защищенных». Распространенность этой категории споров объясняется вечным столкновением интересов: с одной стороны, кредиторов, желающих большего удовлетворения своих имущественных требований, с другой – должника, чья мотивация не нуждается в разъяснениях. Не стало исключением рассматриваемое дело, судом кассационной инстанции были отменены акты судов первой и апелляционной инстанций, отказавших в исключении транспортного средства из конкурсной массы. Из содержания текста постановления устанавливается наличие у должника совокупности необходимых обстоятельств: подтвержденная инвалидность и факт отнесения автомобиля к спецтранспорту, в дополнение к указанному – прохождение необходимых медицинских процедур вдали от места проживания.

Отказ арбитражного управляющего принять в качестве отступного нереализованное имущество должника (права требования) не может влечь отказ в удовлетворении требований арбитражного управляющего о возмещении судебных расходов по делу о банкротстве, в том числе выплате вознаграждения. Таким образом, до этого преобладала позиция, что работа арбитражного управляющего должна быть оплачена, независимо от итогов процедуры и источников погашения задолженности. Если Судебная коллегия поддержит тренд на придание налоговой статуса особого кредитора, то гарантии, закрепленные в ст. 59 Закона о банкротстве, потеряют всякий смысл. Арбитражные управляющие будут понимать, что могут завершить банкротство с прямыми убытками даже при профессиональном и качественном проведении процедуры. В качестве сатисфакции они получат «пару баллов» за банкротство юридического лица в соответствии с новой балльной системой.

Если правоприменительная практика идет по тому пути, что именно установление процентов в деле о банкротстве физического лица должно быть произведено после завершения расчетов с кредиторами, то почему бы просто не приостановить данное заявление, поданное финансовым управляющим? Зачем отказывать? Таким образом, арбитражный суд стимулирует заплатить государственную пошлину второй раз? Или суд ждет, когда кредиторы и иные лица, участвующие в деле в банкротстве, увидев сумму, на которую претендует финансовый управляющий, «проснутся» и закидают его жалобами, чтобы на этом основании можно было срезать процентное вознаграждение до ста тысяч рублей? Данный подход приводит к снижению мотивации квалифицированных арбитражных управляющих на ведение дел о банкротстве. Процентное вознаграждение арбитражных управляющих все больше становится похожим на лотерею, а не на гарантированную стимулирующую оплату за проделанную работу.

Вывод суда округа о том, что арбитражный управляющий Шишов не может претендовать на полный размер процентного вознаграждения, представляется обоснованным. Еще в постановлении Пленума ВАС РФ от 25 декабря 2013 г. № 97 было отмечено, что в случае осуществления полномочий арбитражного управляющего несколькими лицами в ходе одной процедуры банкротства проценты по вознаграждению распределяются между ними пропорционально. При этом суд вправе отступить от указанного правила, если вклад одного управляющего в достижение целей соответствующей процедуры банкротства существенно превышает вклад другого. Из постановления суда округа очевидно усматривается, что вклад арбитражного управляющего Шишова в реализацию залогового имущества существенно ниже. Более того, в рамках дела о банкротстве должника суд утвердил процентное вознаграждение первому управляющему Буслаеву в полном объеме. В связи с этим при новом рассмотрении дела суд может сделать вывод о том, что Шишов должен вернуть незаконно присвоенные денежные средства.

Отказ арбитражного управляющего принять в качестве отступного нереализованное имущество должника (права требования) не может влечь отказ в удовлетворении требований арбитражного управляющего о возмещении судебных расходов по делу о банкротстве, в том числе выплате вознаграждения. Таким образом, до этого преобладала позиция, что работа арбитражного управляющего должна быть оплачена, независимо от итогов процедуры и источников погашения задолженности. Если Судебная коллегия поддержит тренд на придание налоговой статуса особого кредитора, то гарантии, закрепленные в ст. 59 Закона о банкротстве, потеряют всякий смысл. Арбитражные управляющие будут понимать, что могут завершить банкротство с прямыми убытками даже при профессиональном и качественном проведении процедуры. В качестве сатисфакции они получат «пару баллов» за банкротство юридического лица в соответствии с новой балльной системой.

Несмотря на тенденцию к снижению реабилитационных процедур, направленных на восстановление платежеспособности должника, имеется сдержанный оптимизм относительно того, что начиная с 2025 г. суды будут чаще применять реабилитационные механизмы. Вызвано это тем, что в декабре прошлого года Верховным Судом РФ принято определение по делу о банкротстве Захаровой (№ 305-ЭС24-11965), в котором суд допустил утверждение экономически обоснованного плана выхода из кризиса независимо от согласия большинства кредиторов.

С точки зрения анализа последних трех лет самое низкое количество возбужденных процедур наблюдения имело место в 2022 г., что может быть объяснено введенным с апреля по октябрь мораторием на банкротство. По окончании моратория наблюдался рост числа банкротств по всей стране, что подтверждается показателями 2023 г. По всей видимости, снижение количества процедур наблюдения в 2024 г. является стабилизацией ситуации. Помимо Федресурса, статистические данные по делам о банкротстве публикуются Судебным департаментом при Верховном Суде РФ. Правда, информация за 2024 г. имеется пока только за I полугодие, но даже на ее основе могут быть сделаны определенные выводы. Так, заметно выросло число поступивших в суд заявлений о признании должника – юридического лица банкротом по сравнению с аналогичным периодом 2023 г.: 25 081 заявлений – в I полугодии 2024 г. и 21 778 заявлений – в I полугодии 2023 г. В то же время представляется, что во II полугодии 2024 г. произойдет спад количества заявлений о банкротстве, вызванный существенным повышением государственных пошлин с сентября прошлого года. Более того, из-за высокого размера пошлин ожидается снижение числа обособленных споров в делах о банкротстве.

Верховный Суд РФ периодически рассматривал схожие дела, в которых нижестоящие суды либо забывают о применении положений законодательства, связанных с мораторием, либо применяют их неверно. Определения Верховного Суда РФ по таким делам обычно не отличаются новыми правовыми позициями, а направлены на исправление ошибок судов. Представляется, что в данном деле Верховный Суд РФ направит дело на новое рассмотрение с указанием суду проверить законность начисления пеней с учетом моратория на банкротство.

Фактически, заключая договор ипотеки, должник добровольно отказывается от исполнительского иммунитета в отношении единственного жилья в пользу залогодержателя. В то же время у иных (неипотечных) кредиторов любой из очередей не может сформироваться подлежащих защите разумных правовых ожиданий в получении удовлетворения за счет ценности единственного жилья, и они не могут рассчитывать на получение выручки от его продажи. Ранее, в определении от 26 июня 2023 г. № 307-ЭС22-27054 Верховный Суд отмечал, что находящиеся в иммунитете средства, вырученные от реализации предмета ипотеки, передаются лицу, на которое иммунитет не распространяется, – залоговому кредитору – по его обеспеченным требованиям более низкой очереди удовлетворения (по выплате мораторных процентов и финансовых санкций). Оставшиеся после этого средства в силу исполнительского иммунитета исключаются из конкурсной массы и передаются должнику в целях обеспечения его права на жилище.

Интересно будет наблюдать за спором в первой инстанции. Достаточно ли будет суду первой инстанции наличия финансовой возможности для обоснования передачи денежных средств в момент заключения сделки? Особенно при спорном поведении сторон после заключения подписания договора (непринятие мер по регистрации перехода права собственности в течение двух месяцев). Позиция, которая будет выработана, может создать условия, при которых одного только указания на финансовое состояние будет достаточно, чтобы включать требование в реестр кредиторов при том, что все оплаты проходили с помощью наличных денежных средств, движение которых отследить крайне затруднительно. Ожидаем рассмотрение дела в суде первой инстанции.

Избранный Верховным Судом подход представляется верным. В первую очередь, он направлен на реализацию законного права арбитражного управляющего на вознаграждение, закрепленного в ст. 20.6 Закона о банкротстве. Дополнительные инструменты возмещения расходов и вознаграждения арбитражного управляющего способствуют привлечению антикризисных менеджеров в процедуры, в которых активы у должника отсутствуют или же незначительны. Кроме того, Верховный Суд обоснованно исправил ошибку нижестоящих судебных инстанций, указав, что дача согласия кредитора-заявителя на финансирование процедуры банкротства в определенном лимите не означает, что сумма расходов не может быть взыскана с этого кредитора в полном объеме (за пределами лимита), если он также является участником должника.

Александр – опытный и квалифицированный юрист и, в первую очередь, профессиональный менеджер в сфере банкротства. Его опыт в ведущих российских фирмах усилит экспертизу практики реструктуризации и банкротства.

Присоединение к нашей команде Ларисы позволит расширить и многократно усилить практику корпоративного права компании, выведет на новый уровень работу команды в области крупных сделок по приобретению/продаже активов, структурирования финансирования, корпоративного управления.

Судом также сделан важный вывод о возможности отстранения управляющего не только в случае наличия реальных убытков, но и при наличии угрозы их причинения. Также судом справедливо отказано во взыскании убытков с финансового управляющего в связи с наличием в конкурсной массе денежных средств, причитающихся должнику, и недопустимостью двойного взыскания на стороне должника в виде получения удовлетворения как за счет конкурсной массы, так и за счет финансового управляющего. Кроме того, суд в очередной раз напомнил о неверном толковании норм права о заявительном характере выплаты прожиточного минимума, так как данный вопрос решается финансовым управляющим самостоятельно без судебного решения или обращения должника.