Ольга Нестерова

Также в разъяснениях исследуется достаточно актуальный вопрос об уплате государственной пошлины при подаче заявления о банкротстве, основанном на исполнительной надписи нотариуса (два указанных способа ранее считались достаточно тождественными). Судом определена однозначная позиция, что при подаче заявления о включении требования в реестр требований кредиторов должника государственная пошлина кредитором не уплачивается только в случае наличия вступившего в законную силу судебного акта, подтверждающего такие требования. Уплачиваемый за совершение нотариусом исполнительной надписи нотариальный сбор по своей природе не тождественен сбору (пошлине), уплачиваемой в целях обращения за судебной защитой, поэтому кредиторы по требованиям о включении в реестр требований кредиторов должника, основанным на исполнительной надписи нотариуса, уплачивают государственную пошлину в общем порядке.

Вопрос исследования всех существенных обстоятельств и доказательств по делу судом первой инстанции не производился – не истребовалось регистрационное дело, не исследовались выписки по счетам организации и прочее. Между тем каких-либо неразумных и недобросовестных действий по отношению к истцу, вывод активов Общества со стороны ответчика осуществлено не было, умысла на уклонение от уплаты задолженности не имелось. Полагаем, что данный подход к оценке аналогичных споров, как и любых споров, может являться достаточно «обнадеживающей» тенденцией при судебном рассмотрении.

Причем невозможность получения положительного результата была обусловлена как отсутствием реальной возможности совершения таких действий в отношении взыскания долгов с лиц аффилированных и осуществляющих хозяйственную деятельность в рамках одной группы лиц исходя из установленной структуры управления в холдинге «Ария-АиФ», так и внешними причинами, а именно сформированной правоприменительной практикой, согласно которой такие требования подлежали субординации относительно требований независимых кредиторов, что само по себе исключало всякую возможность получения удовлетворения в рамках дел о банкротстве. Полагаю, данное решение окажет значительное влияние на результаты рассмотрения аналогичных споров.

Пункт 16 Обзора также достаточно давно ожидаем, потому как зачастую арбитражные управляющие пытаются «подстраховать» свои действия судебным актом и установить факты в судебном порядке. На наш взгляд, ситуация является аналогичной тому, когда арбитражные управляющие выносят на собрание кредиторов вопросы, которые относятся к исключительной компетенции управляющего. В очередной раз Верховный Суд возвращается к вопросу выбора саморегулируемой организации и арбитражного управляющего (п. 17 Обзора), отмечая, что при наличии объективных сомнений суд самостоятельно направляет запросы в саморегулируемые организации при помощи случайного выбора. На практике данный подход все чаще используется судами, так как это позволяет утвердить независимого арбитражного управляющего.

В 1кв. 2025 г. число новых процедур банкротства юридических лиц существенно уменьшилось. Процентное соотношение количества дел по числу наблюдений в отношении должников к общему числу наблюдений по сравнению с 1 кв. 2024 г. на 31,6% меньше. Кредиторы все больше склоняются к внесудебным способам урегулирования долга. Количество реабилитирующих процедур сокращается. Такие как внешнее управление и финансовое оздоровление неактивно используются в процедурах банкротства. Также необходимо отметить, что увеличилось число личных судебных банкротств граждан, что на 34,8% превышает показатели прошлого года.  В большинстве случаев граждане сами инициируют  собственное банкротство.  Безусловно, большая часть таких  банкротств, объективная невозможность рассчитаться с кредиторами. Существенно набирает обороты  практика признания гражданина банкрота через МФЦ, что вызвано упрощением процедуры.