Александра Селянинова

Формальный подход к разрешению споров, связанных с привлечением к такого рода ответственности, возникновением существенной долговой нагрузкой, недопустим. Представляется, что выводы суда кассационной инстанции о близости сущности субсидиарной ответственности с генеральным деликтом являются важными для разрешения подобных споров. Указанные доводы суды могут применять не только при установлении соотношения с требованиями о взыскании материального ущерба, но и в других случаях, когда в основе требований кредиторов лежит ст. 1064 ГК РФ.

Суд кассационной инстанции указал на ошибочность такого подхода, что представляется логичным. В случае, если суд заведомо осознает, что размер субсидиарной ответственности контролирующего должника лица не будет превышать 0 руб., привлечение его к такой ответственности нецелесообразно. Более того, до момента установления размера ответственности такое лицо может претерпевать негативные последствия его привлечения к субсидиарной ответственности. Представляется, что подход суда кассационной инстанции о необходимости применения п. 13 ст. 189.23 Закона о банкротстве при рассмотрении вопроса не только размера субсидиарной ответственности, но и ее оснований верен и должен получить свое распространение.

Как правило, вопрос обоснованности выплаты премий в адрес руководителя организации и иных работников, занимающих руководящие должности, возникает в ситуации финансового кризиса организации или ее банкротства. Суды нижестоящих инстанций при вынесении решения, в том числе, руководствовались тем, что выплаты в пользу генерального директора и его заместителя осуществлялись только при положительных финансовых показателях, а также одобрялись советом директоров, что делает невозможным причинение убытков обществу. Безусловно, в силу положений трудового законодательства работник имеет абсолютное право на получение стимулирующих выплат, однако это право не может быть безгранично. Неоднократное, ничем не обусловленное премирование руководителем организации самого себя не может расцениваться как добросовестное поведение, так как приводит к нецелевому расходованию денежных средств организации. Даже в ситуации, когда такие выплаты не привели к финансовому кризису или не вызвали банкротство организации, руководитель должен нести ответственность за необоснованные перечисления, так как они в любом случае приводят к убыткам компании.

Предлагаемые изменения законодательства приведут к аккумулированию в ЕГРН всей ключевой информации, относящейся к объекту недвижимости, включая сведения о порядке владения и пользования объектом между долевыми собственниками, информацию о наличии договора безвозмездного пользования объектом недвижимости и обременении в виде права пользования недвижимым имуществом отказополучателем. Соответственно, третьи лица, в том числе арбитражный управляющий, запрашивая сведения об объекте недвижимости в ЕГРН, смогут получить полную информацию об объекте недвижимости, включая всевозможные обременения, о которых ранее он мог не узнать в отсутствие передачи документов со стороны должника и третьих лиц. Прозрачность и полнота сведений об объекте помогут избежать проблем при реализации имущества должника. К таким проблемам можно отнести претензии покупателя относительно отсутствия сведений о наличии лиц, имеющих право пользования объектом недвижимости, информации о соглашении между сособственниками объекта. Предлагаемые изменения нивелируют эти риски.

Настоящее дело также не обошло его стороной. В нем рассмотрен вопрос, можно ли одно и то же лицо привлечь к двум видам ответственности – к субсидиарной и к ответственности в виде взыскания убытков. Стоит отметить, что суд кассационной инстанции достаточно пространно обосновал свою позицию и несогласие с доводами апелляционной инстанции о двойном взыскании в случае взыскания убытков наравне с привлечением к субсидиарной ответственности. Он ограничился общими ссылками на нормы Гражданского кодекса РФ и указал на зачетный характер суммы убытков и размера субсидиарной ответственности.

В связи с этим на практике зачастую возникают вопросы относительно толкования тех или иных норм закона о банкротстве, их применения. В настоящем деле спору пришлось пройти два круга рассмотрения, чтобы судом было принято законное и обоснованное решение. Рассматриваемый судебный акт, безусловно, имеет большое значение и благоприятно скажется на практике, так как вопросы, связанные с привлечением к субсидиарной ответственности по ст. 61.12 закона о банкротстве, не так часто становятся предметом рассмотрения судов кассационных инстанций. Постановление кассации представляет собой «пособие» по тому, каким образом надлежит устанавливать размер субсидиарной ответственности по ст. 61.12 закона банкротстве. Суд не только подробно описал круг обстоятельств, имеющих значение для дела, а также установил, каким образом следует определять дату возникновения обязательств перед кредиторами в целях включения их в размер субсидиарной ответственности, что является важным для правильного разрешения спора.

При этом возбуждение процедуры банкротства в отношении ответчика не оказало влияния на суть спора (помимо права обжалования судебных актов участником-ликвидатором), так как именно факт взыскания денежных средств по настоящему делу стал причиной возбуждения дела о банкротстве АПГ «Ладога-Инвест». Суды нижестоящих инстанций формально подошли к разрешению спора и решили исход дела, основываясь только на установлении факта предоставления недостоверных заверений при заключении соглашения об опционе. Другие обстоятельства, на которые указывал сам ответчик, не были учтены несмотря на то, что имели значение для разрешения спора.

При этом эти споры, как правило, затрагивали вопросы исключения из конкурсной массы единственного жилья и установления баланса интересов между должником и кредиторами. В настоящем деле поднимается вопрос об исключении из конкурсной массы автомобиля для должника с инвалидностью, который ранее не рассматривался на уровне ВС РФ. Суды нижестоящих инстанций сделали акцент на том, что процедура банкротства подразумевает претерпевание должником неблагоприятных последствий в виде включения в конкурсную массу и реализации имущества, принадлежащего должнику. Однако суды не учли, что неблагоприятные последствия не должны приводить к нарушению социально-экономических прав гражданина-должника, лишению условий, обеспечивающих нормальное существование, особенно в случае инвалидности должника.

С одной стороны, суды применяют нормы ч. 8.1 ст. 70 закона об исполнительном производстве и признают бездействия банков незаконными, а также привлекают их к административной ответственности (напр., см. постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 23 апреля 2024 г. N Ф07-4271/24 по делу N А13-11627/2023). С другой стороны, суды не применяют указанную выше норму и отмечают, что закон № 115-ФЗ является специальным по отношению к закону об исполнительном производстве, поэтому его нормы имеют приоритет, что свидетельствует об отсутствии оснований для признания бездействия банков незаконными.

Долгое время судебная практика шла по пути расширения границ возможности применения сальдирования, что вело к невозможности оспаривания зачета, произведенного даже в рамках нескольких, на первый взгляд, не связанных договоров. Верховный суд РФ в настоящем деле глубоко погрузился в суть правоотношений, сложившихся между должником и ответчиком по сделке, а также хронологию событий. Это позволило прийти к верному выводу о том, что сальдирование не может быть применено произвольно и противоречить воле должника. Суд отметил, что при рассмотрении подобных споров необходимо устанавливать соответствие произведенного зачета положениям гражданского законодательства (в частности, ст. 319, 410 ГК РФ), а также оценивать последствия совершенного зачета и их влияние на права и законные интересы кредиторов. Вынесенный судебный акт по делу о банкротстве ООО «РДК» наконец-то прервал череду положительной практики ВС РФ, связанной с сальдированием. Это благоприятно скажется на дальнейшем развитии судебной практики, и может привести к тому, что нижестоящие суды перестанут «бездумно» применять сальдирование, ссылаясь на позиции Верховного суда РФ, и будут более тщательно анализировать обстоятельства каждого дела.

В судебном акте преимущественно изложены абстрактные положения о том, по каким критериям вводить процедуры банкротства в отношении иностранных компаний и в каком виде, выводы по самому спору занимают малую часть. Верховный суд РФ призвал нижестоящие суды отринуть формализм при разрешении подобных вопросов и руководствоваться международно-правовым принципом тесной связи между иностранной компанией и ее деятельностью на территории государства. Также суд указал на возможность введения основной или вторичной процедуры в зависимости от центра основных интересов должника и его контролирующих лиц. Тенденция, которую задал Верховный суд РФ, не может не радовать, так как направлена она, в первую очередь, на защиту интересов кредиторов, которые ограничены в своих возможностях на территории иностранных юрисдикций. Дело Вествок Проджектс ЛТД откроет новую веху в истории российского банкротства и, безусловно, приведет к увеличению количества дел о банкротстве иностранных компаний. В перспективе это положительно отразиться на стабильности гражданского оборота и пресечет попытки недобросовестного банкротного туризма компаний.

В Обзоре были выработаны подходы к рассмотрению подобных требований и основания, по которым можно было субординировать требования кредитора. Несмотря на достаточно детальное регулирование этого вопроса на уровне ВС РФ, на практике все еще возникают ситуации, в которых суды уделяют недостаточное внимание установлению иных условий для субординации помимо аффилированности. В настоящем кейсе Верховный суд РФ еще раз обратил внимание судов на то, что одного только факта аффилированности кредитора и должника, а также их вхождения в одну группу лиц, недостаточно для того, чтобы субординировать требования кредитора. Суды должны были установить все обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора, и соблюсти баланс интересов между кредиторами и должником. Вынесенный судебный акт позитивно отразиться на судебной практике, приведет к сокращению необоснованных заявлений арбитражных управляющих и иных конкурсных кредиторов о необходимости субординации требований при малейшем намеке на аффилированность между кредитором и должником.

И это будет верным решением. Мораторий на возбуждение дел о банкротстве предназначен для обеспечения стабильности экономики и гражданского оборота, направлен на помощь гражданам и юридическим лицам, оказавшимся в тяжелом финансовом состоянии. Запрет на возбуждение дел о банкротстве и начисление штрафных санкций дает «пострадавшим» субъектам экономики некую «передышку» и возможность реанимировать свое финансовое положение. В ситуации, когда компания признана банкротом, о восстановлении платежеспособности речь уже не идет. В связи с чем представляется логичным не распространять на лиц, признанных банкротами, последствия введенного моратория. Решение по настоящему делу поставит точку в вопросе о круге лиц, на которых распространяется мораторий о возбуждении дел о банкротстве, и приведет к единому пониманию и толкованию положений ст. 9.1 Закона о банкротстве.