Сергей Будылин

ЕСПЧ — уже все, но в ООН мы пока что состоим, так что на нарушения прав человека можно жаловаться в КПЧ. Правда, выполнение его рекомендаций для стран-участниц не является обязательным, но уж что есть. Порадуемся за семейство К., которое не вышвырнули на улицу (надеюсь, все-таки не успели), но и посочувствуем загадочному С., кто бы он ни был. (Видимо, арендодатель? В определении про это ничего не говорится.) Ведь, надо понимать, именно он имеет все права на квартиру, но воспользоваться ею он теперь не сможет, во всяком случае, пока ООН будет рассматривать жалобу — т.е. несколько лет, как пить дать.

Все началось с таинственно исчезнувших сертификатов акций Eurasia Mining Plc, публичной британской компании, владеющей горнодобывающими активами в России. Две офшорные компании, с Кипра и Британских Виргинских островов, совместно владеющие примерно 12% акций публичной компании, объявили, что они потеряли свои бумажные сертификаты акций и просят прислать им новые на замену. Однако тут на горизонте неожиданно появился финансовый управляющий российского предпринимателя, находящегося в процессе банкротства. Управляющий заявил, что, по его сведениям, офшорные компании контролируются этим предпринимателем, а потому акции публичной компании надо забрать в конкурсную массу, а сертификаты акций прислать не офшорным компаниям, а самому управляющему. Офшорные компании, помимо прочего, возражали в том смысле, что российское банкротство не было признано в Великобритании. Тогда управляющий подал в английский суд заявление о признании российского банкротства. Офшорные компании были против, но судья в итоге сказал, что у них нет права возражать против признания чужого банкротства, к которому они отношения не имеют.

Решение ВС кажется вполне разумным. Конечно, в теории возможно уступить отдельно основной долг и отдельно проценты по нему, но такая комбинация выглядит довольно экзотично. Думается, что в подавляющем большинстве случаев стороны договора цессии предполагают, что вместе с долгом переходят и соответствующие проценты, даже если стороны не позаботились об указании на это в тексте договора.  Соответственно, именно таким и должно быть правило по умолчанию. Если же стороны захотят иного, они всегда могут написать это в договоре. Казалось бы, эти соображения почти самоочевидны и не заслуживают внимания столь высокой инстанции, как Верховный суд. Но, как показывают метания нижестоящих судов в данном деле, для них ответ отнюдь не был очевидным. Если так, решение ВС должно внести единообразие в практику нижестоящих судов, что, конечно, можно только приветствовать.