Ксения Риф

Крайне положительно стоит оценить вывод ВС РФ о том, что Закон о банкротстве допускает вменением контролирующим лицам в качестве основания ответственности как непосредственно деликты (действия, направленные на вывод активов), так и последующее поведение по сокрытию таких деликтов (непередача бухгалтерской документации). Сформулировав единый подход к контролирующим лицам различных категорий «недействующих» должников, Верховный Суд существенно упростил процесс доказывания для большого числа кредиторов, чьи ресурсы объективно не позволяют финансировать процедуры банкротства. Можно предположить, что в ближайшее время вырастет число дел о банкротстве, инициируемых кредиторами исключительно с целью получения судебного акта о прекращении процедуры в связи с невозможностью финансирования. Контролирующим же лицам теперь следует проявлять повышенную процессуальную активность в подобных спорах и не скрывать первичную бухгалтерскую документацию, а также банковские выписки от судов и кредиторов.

Арбитражный суд, не откладывая процесс, открыл конкурсное производство, в рамках которого кредиторам предстоит избрать конкурсного управляющего. Банкротство в данном случае — правовой инструмент перераспределения активов и защиты интересов участников экономического оборота. Эффективность этой процедуры напрямую зависит от активности и вовлеченности лиц, участвующих в деле, в частности, кредиторов.

Банкротства отдельных предприятий могут иметь и положительный эффект, очистив рынок от слабых игроков и повысив конкурентоспособность отрасли. Массовые закрытия шахт приведут к социальной напряженности, особенно в Кемеровской области и Хакасии, где угольные компании играют важную роль в экономике. Предлагаемые меры поддержки могут временно стабилизировать ситуацию, но не решают системных проблем — падения спроса, снижения цен и ограниченного доступа к ключевым рынкам. В долгосрочной перспективе отрасли необходима диверсификация, инвестиции в модернизацию и поиск новых направлений экспорта. Без структурных реформ угольная промышленность рискует снова столкнуться с кризисом в ближайшие годы.

Верховный Суд указал на ошибки судов нижестоящих инстанций, которые не учли, что на банкрота было необоснованно возложено бремя несения расходов на содержание объектов, находящихся в долевой собственности. Такая ситуация привела к возложению на конкурсную массу дополнительных расходов, в то время как второй собственник получил неосновательное обогащение. Направление дела на новое рассмотрение направлено на восстановление нарушенного баланса интересов сторон и принципа равенства долевых собственников.

В рассматриваемом случае суды установили совокупность эпизодов неразумного и недобросовестного поведения со стороны менеджмента банка, заключавшегося в отчуждении ликвидных активов, ненадлежащей работе с дебиторской задолженностью, неосмотрительности при выдаче займов и др. При этом контролировавшие должника лица являлись выгодоприобретателями сделок, повлекших уменьшение конкурсной массы, что, в частности, установлено в рамках уголовного дела в отношении руководства кредитной организации. При таких обстоятельствах у суда кассационной инстанции отсутствовали основания для пересмотра выводов апелляции об обоснованности требований о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности.

В данном деле суды первой и апелляционной инстанций эту норму не учли, сославшись на то, что у истца отсутствует статус ИП, а спор не носит экономического характера. При этом требования заявлены о взыскании страхового возмещения в связи с причинением убытков незаконными действиями финансового управляющего, то есть подсудность определяется на основании специальной нормы — п. 12 ст. 20 закона о банкротстве, на что и указал суд кассационной инстанции, отменяя судебные акты и направляя дело для нового рассмотрения вопроса о принятии иска к производству в суд первой инстанции.

У суда, рассматривавшего дело о банкротстве, отсутствовали основания для освобождения должника от исполнения обязательств перед кредитором по требованию о возмещении ущерба, причиненного преступлением. В то же время спорной представляется позиция ВС РФ о восстановлении срока на обращение за исполнительным листом. Думаю, приведенная позиция неоднократно будет использована заявителями ходатайств о восстановлении срока. Удовлетворение судами таких ходатайств может негативно сказаться на соблюдении принципов правовой определенности в аспекте стабильности судебных актов.

У суда апелляционной инстанции отсутствовали основания лишать управляющего предусмотренного законом вознаграждения, что подтвердила кассация. Так, дело о банкротстве прекращено в связи с погашением требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов (РТК). К погашению привело совершение управляющим предусмотренных законом о банкротстве действий. Ни одна из жалоб на действия управляющего удовлетворена не была. Более того, действия учредителя должника (инициатора спора) по созданию препятствий в работе управляющего квалифицированы в качестве злоупотребления правом, в то время как доказательств ненадлежащего исполнения управляющим обязанностей не представлено.

Ранее Верховный суд неоднократно занимал позицию о том, что предоставление всей имущественной выгоды от продажи предмета залога исключительно залоговому кредитору приводит к дисбалансу между правами кредиторов, поскольку расходы в виде обязательств по уплате обязательных платежей погашаются за счет иных активов должника в ущерб интересам незалоговых кредиторов. Изменение такой позиции приведет к улучшению позиций залоговых кредиторов, что представляется справедливым, поскольку предоставление обеспечения обязательств является для таких кредиторов условием для заключения обеспечиваемой сделки. В рассматриваемом споре, стоит обратить внимание на то обстоятельство, что залогодержатель не получает выгоды от продолжения должником хозяйственной деятельности, его интерес заключается в продаже предмета залога. В то же время, пополнение конкурсной массы за счет хозяйственной деятельности путем эксплуатации предмета залога осуществлялось в интересах всех кредиторов, в том числе ФНС.